Не все женщины одинаково переносят беременность. Одну месяцами тошнит, а в первое время и вовсе: что ни поест, тут же ее наизнанку выворачивает, другая почти не испытывает тошноты.
Одна на верху блаженства, с одухотворенным лицом Мадонны излучает на весь мир свою грядущую радость, другая дурнеет: на коже проступают коричневые пятна, лицо делается измученным, тело - неповоротливым. У одной и сил не убывает, и ноги не подводят, другая слабеет, стоит ей простоять несколько минут, и ноги начинают подкашиваться.
Одна крутится-вертится, трудится-хлопочет до самого конца, другая, месяцами прикованная к постели, оберегает свой ненадежный плод: как бы не было выкидыша, как бы ребенок не родился преждевременно.
Одна ждет не дождется - поскорей бы родить, увидеть свое дитя, взять его на руки, прижать к груди, другая страшится той минуты, когда ребенок появится на свет, поскольку не знает, как ей с ним быть, как устраивать свою жизнь (в особенности если нет отца, который мог бы помочь).
Одна и самих родов-то не очень боится, а другая с ужасом думает о них: ведь даже и теперь бывают особо сложные случаи.
Можно добавить: от мужей тоже зависит облегчить тяжесть бремени, которое несет жена, или усугубить его. Как физическую тяжесть, так и еще в большей мере душевную. Женщине всегда хочется, чтобы близкий мужчина был к ней внимателен, заботлив, но сейчас она ждет этой заботы и внимания еще больше, именно по ним она судит: благодарен ли муж ей за будущего ребенка и будет ли он хорошим отцом.
Беременной женщине хочется, чтобы ее баловали. Чтобы муж к ней самой относился как к малому ребенку, которого положено гладить, ласкать, а то и сюсюкал с ней, как с девочкой, и все время изобретал новые и новые сюрпризы, мелкие подарки, веселые забавы, над чем можно хохотать, как хохочет годовалый или двухлетний малыш.
Многие беременные женщины до того вживаются в эти ощущения, что даже перед посторонними не очень сдерживают себя. Коверкая слова, изображают из себя маленькую девочку, которая повисла у папочки на шее и требует от него нежной ласки. Ну, а уж когда супруги остаются наедине, тут они до того по-детски лепечут друг с другом, что, если бы записать это на магнитофонную ленту и потом, на свежую голову, заставить их прослушать, они были бы поражены больше всех. Неужели это были они?
Хотя, в конце концов, ничего смешного тут нет. Одни - так ждут ребенка, другие - иначе. Кто - более серьезно, кто вкладывает в ожидание элемент игры. И если женщине - с будущим малышом в утробе - приходит желание поиграть, то почему бы ей и не вжиться в роль капризного баловня, а эту комедию с главным героем папой - защитником и потатчиком в безобидных капризах и других милых дурачествах?
Ведь речь идет всего лишь о невинной игре, ничего более. И если удастся вовлечь и молодого мужа в игру - любовную, но несколько иного характера - где он должен проявить себя не только сильным, но и по-отцовски чутким, ласковым, деликатным, то женщина может считать хотя бы на первых порах себя в выигрыше: это значит, что супруги вместе ждут ребенка и вместе будут радоваться, когда тот появится на свет.
Или, может быть, дело все-таки не только в этом. Ведь большинство женщин и не помышляет ни о какой игре. Попросту беременная женщина нелегко переносит это свое состояние. Маленький обижает большого, мучает, не дает покоя матери зачатое ею дитя - а отсюда и ее капризы, нытье, а иной раз и горькие слезы. И не только из-за физического недомогания: иногда ее безо всякой причины охватывает какая-то тревога, необъяснимый страх. Если муж не балует ее вниманием, оставляет ее один на один со своей тревогой, то это необъяснимое беспокойство переходит в мрачную тоску, обиду не только за себя саму, но и за ворочающееся под сердцем дитя, неужто и ему не почувствовать отцовской ласки?
А чувствовать женщины умеют очень остро. Иногда, даже слишком. Если женщина очень радуется или, напротив, тяжко страдает, то способна к преувеличениям, ей кажется, что так будет всегда. В этом секрет, почему женщины умеют быть счастливее и несчастнее, чем в большинстве своем мужчины. А женщины, ждущие ребенка, в особенности. Именно среди них можно встретить безгранично счастливых, равно как и глубоко несчастных людей.
Однако ощущение счастья или горечи зависит не от физического недомогания, не от коричневатых пятен на коже или вздутых вен на ногах, и даже не от неожиданных кровотечений, расстройства работы почек или других осложнений. В гораздо большей степени это определяется тем, насколько почувствует, женщина, что не только в ней зреет плод, но и в муже ее созревает будущий отец.
Что сама она за эти месяцы резко меняется, это и без того очевидно. К тому времени, как дитя покинет ее утробу, она станет существом совершенно иного порядка, нежели была до зачатия. Она станет Матерью. Лоно ее освободится от бремени, но душа - нет: материнство нелегкой обязанностью ляжет на нее до конца дней, а это - скажем прямо - не менее пугающая, чем привлекательная сторона дела. К счастью, мать не склонна бывает трезво размышлять, на этот счет и взвешивать, сколь нелегко окажется быть прикованной теснейшими узами к своему ребенку и питать его не только молоком, брызжущим из набухшей груди, но и потом, долгие-долгие годы до, самой смерти: трудом своим, заботой, непрестанной любовью. Материнский инстинкт заранее готовит ее к этому бессрочному служению. Дня не проходит, чтобы будущая мать не помечтала о том, каким родится ее ребенок. Нередко она достает и раскладывает при этом крохотные рубашечки, распашонки пеленки, ползунки, чтобы легче представить себе, пока еще не знакомого человечка.
Но даже и эти ощущения насколько приятнее испытывать вдвоем, вместе, сообща радуясь неугомонному озорнику, который вскоре будет болтать руками-ногами у них на глазах, а пока размахивает ручонками и колотит ножками в утробе матери. Стоит только приложить ладонь к животу, и почувствуешь это, но можно даже глазом проследить, как вспухнет вдруг бугорок и пропадет, чтобы потом появиться в другом месте, и до того хочется узнать, кулачок или пятка оставили этот мимолетный след!
Вскоре малыш появится на свет во всей своей реальности, и тогда уже не придется гадать, где у него ручки, ножки, а где головка, вот разве что - а где его папа? Куда он запропастился, когда ему давным-давно пора быть дома?
Повторяю, этот страх редко отпускает беременную молодую женщину. Как выдержит муж, который до сих пор вкушал лишь мед брачной жизни, это серьезнейшее испытание? Примет ли он всей душой их обоих, а стало быть, и малыша с его ночными пробуждениями и плачем, с запахом пеленок, заполнившим всю квартиру?
Да и до рождения ребенка - устоит ли он перед запретом прикасаться к жене месяц-другой, смирится ли с тем, что теперь ему нельзя ласкать ее так как прежде? Или он станет искать дешевой - или напротив, весьма дорогостоящей - любви другой, а то и других женщин?
Чтобы облегчить возможные жизненные осложнения есть вещи, о которых лучше говорить вслух, чем умалчивать. Зачастую легче обсудить их и супругам, и не в раздраженной перебранке, а в тихой, мирной беседе, прислушиваясь не только к словам, но и к биению сердец друг друга. |
