"Ей предстоят радости материнства", - говорили в старину, желая поизысканнее передать, что женщина ждет ребенка.
Поначалу эти радости - парадоксальным образом - скорее являются болями. "Пусть я страдаю, зато есть ради чего. Вернее, ради кого. Ради ребенка... Если в часы моих мучений он появится на свет живым-здоровым, то с первых же минут заполнит собою всю оставшуюся мне жизнь", - так думает, как правило, любая мать.
Видимо, в этом все дело: каждая мать и каждый отец отдают ребенку свою жизнь. Мать делит с ребенком даже свое тело, но это поистине капля в море по сравнению с тем, что отдается матерью потом: внимание, заботы, силы, сон, отдых... и не в последнюю очередь материальные блага. И все это не жертва, а обретение себя. Чтобы не только отдать часть своей жизни, но и сделать ее гармонично полной, - одно неотделимо от другого.
Кто не поймет этой истины, тот не поймет ничего. Не поймет, почему мать испытывает такую любовь к своему новорожденному ребенку, в котором, по сути, нет ничего привлекательного. Не то что говорить, он и гукать-то не умеет, ни смеяться, ни улыбаться - ничего. А мать разговаривает с ним, улыбается ему, хотя малыш пока еще не способен ей ответить. Она любит, потому что выстрадала свое дитя.
Правда, встречаются среди женщин и такие, в ком материнская любовь просыпается не сразу. Бывает, что поначалу они с некоторым отчуждением взирают на собственное дитя: неужели это его я ждала с таким нетерпением и отныне и навсегда ой останется для меня самым дорогим существом на свете?
Однако и в таких случаях матери оказывается нетрудно свыкнуться со своим новым положением. Достаточно нескольких кормлений, и вот уже все тело матери отзывается любовью на трогательную беспомощность маленького существа, а там постепенно расцветает и душа.
Так приятно даже просто подержать этого крошечного человечка или поднести к его ручонке палец, чтобы ребенок ухватился за него! Приятно брать его на руки и потом снова опускать в кроватку, приятно развернуть и запеленать снова, приятно переодевать... но самое сладостное ощущение - кормить грудью.
Любая мать может подтвердить, как много значит для нее кормление: иной раз это и утомительное занятие, а иной раз и крайне болезненная процедура, и все же мать ни на что не променяет эти свои ощущения, когда ребенок, припав к груди, тянет из нее живительные соки. А через какое-то время он будет класть свою крохотную ручонку на грудь матери и с жадностью глотать, издавая при этом совершенно необычные звуки, похожие на пощелкивание.
Но жизнь может и превратиться в сплошной кошмар, когда нужно маленького ребенка отнимать от груди. Когда молока у матери становится меньше, кормления грудью надо заменять питательной смесью из бутылочки один-два раза, а потом и чаще. Кошмар случился потому, что девочке, которой тогда сравнялись три месяца, не по душе пришелся новый способ кормления. То ли питательная смесь оказалась непривычной на вкус, то ли сама соска была не, но вкусу. Девчушка заходилась от крика, явно давая понять, что голодна, но понапрасну предлагали ей бутылочку с соской: даже если она и брала соску в рот, то стоило ей сделать хотя бы одно сосательное движение, как она тут же с ревом выплевывала соску, будто хлебнула горького или горячего.
Мать перепробовала все: давала ей питательную смесь то потеплее, то похолоднее, меняла соски - то помягче, то потверже, то с маленькой дырочкой, то с отверстием побольше... Вырастив шестерых детей, опыта она поднабралась немалого, но с таким, сопротивлением ей еще сталкиваться не приходилось.
Самые мрачные времена наступили, когда в начале ноября в доме меняли проводку и отключили электричество и пришлось три дня готовить на спиртовке, а вечерами сидеть при свечах. Одурманенные постоянным запахом спирта, пошатываясь, бродили родители в полумраке из комнаты в кухню, из кухни в комнату, варили еду, наливали в бутылочку и с превеликой осторожностью охлаждали, чтобы молочная смесь была нужной температуры - и ни теплее, ни холоднее, - все напрасно: ребенок не ел.
У матери сердце разрывалось - слушать непрекращающийся детский плач и не иметь возможности помочь. Она чуть с ума не сошла от отчаяния. Молока от этого, конечно, становилось еще меньше, и, малышку сильнее терзал голод.
Тогда родители объявили кампанию за молниеносную подмену груди соской. В то мгновение, когда ребенок после сосания приоткрывает рот - чмокай ни чмокай, все равно больше ничего не высосешь, - сунуть соску. И вот приходилось караулить момент, который никак нельзя было упустить в интересах дела. Зачастую такая подмена удавалась, и ребенок продолжал сосать -теперь уже из бутылочки.
Наверное, все обошлось бы без таких фокусов, если бы мать отняла девочку от груди раньше. Но у нее не хватало духу на это. Каждого из своих детей она старалась кормить по крайней мере до полугода, утверждая, что это скажется на всей последующей жизни ребенка: того, что он впитывает с материнским молоком, ему ни одна искусственная смесь не восполнит.
Она знала, что в Америке весьма распространен обычай сразу же после родов делать матери инъекции, чтобы молоко пропало, и с самого начала вскармливать младенцев искусственно. Но это было противно всей ее натуре. Она была убеждена, что материнское молоко ничем заменить нельзя, и впоследствии получила новый аргумент в подтверждение своей правоты: по мнению некоторых психологов, кормление грудью устанавливает между матерью и ребенком не только телесный контакт, но и духовный. Желудок ребенка получает идеальную пищу, и душа его с материнским молоком впитывает нечто такое, без чего не могло бы проходить ее здоровое развитие. Именно от матери ребенок получает первый толчок, побуждающий к тому, чтобы превратиться в натуру эмоционально богатую, уравновешенную, способную привязываться к другим людям, а не в слабое духом, склонное к одиночеству существо.
То, что дитя наконец стало есть - целиком и полностью заслуга матери. Один из важнейших ее принципов - не перекармливать ребенка молочной и сладкой пищей. Это правило распространяется и на заболевшего ребенка: ведь при повышенной температуре аппетит обычно пропадает. Большинство родителей в таких случаях стремится перевести ребенка на рацион полегче и, будь их воля, пичкали бы несчастного больного манной кашей и другими сладко-молочными блюдами. А потом отчаиваются, видя, как ребенок выплевывает то, что ему запихивали в рот.
Кстати, в первые дни, когда малыш затемпературил, еда вообще не так важна, как питье. Давайте ребенку побольше жидкости. Фруктовые соки, чай - но не слишком сладкий - и еду тоже жидкую и подсоленную, к примеру самый обыкновенный суп с мучной заправкой. Детям старше года можно давать даже соленое рассыпчатое печенье, чтобы вызвать усиленную жажду. А если ребенку грозило истощение, то можно готовить крепкие мясные бульоны.
Детишкам, у которых болезненное состояние сопровождается тошнотой, можно давать холодное питье - конечно, только по ложечке. Итак: не теплое питье, потому что оно легко вызывает рвоту, но и не ледяное, чтобы не простудить ребенка.
Она мать до сих пор вспоминает, как спасла дочку. Ей было полтора года, когда она попала в больницу: у нее упорно держалась температура. В больнице она пролежала шесть недель. Температура по-прежнему не спадала, а сама девочка все больше худела и слабела. Возможно, она тосковала по матери, с которой ее разлучили: ведь полуторагодовалой крошке не объяснишь, что ее возьмут домой, как только она выздоровеет. Вдобавок ко всему, стоило девочке поесть, и у нее тут же начиналась рвота. В конце концов мать решила забрать ее из больницы. Правда, температура у дочки была тридцать девять, но врач даже и не очень возражал, только предупредил: придется дать расписку, что ребенка мать берет под свою ответственность. Мать без звука дала расписку, переодела ребенка, собрала все вещи и - домой!
Она знала, что сейчас в первую очередь необходимо, чтобы больная дочка стала есть. Купила большую курицу, сварила ее в небольшом количестве воды, чтобы бульон получился как можно питательнее, и принялась кормить малышку. Давала ей по ложечке - не чайной, а кофейной, - да и то не больше одной за раз, после чего оставляла ребенка в покое почти на целый час, а затем следовала очередная ложечка, и так далее. Дальше интервалы между кормлениями вместо часовых стали получасовыми, с кофейной ложечки мать перешла на чайную и даже осмеливалась давать ей по несколько ложек за один раз. К тому времени, как кончился бульон, сваренный из первой курицы, малышка ела уже вполне сносно. В течение трех дней у нее спала и температура, и, хотя на поправку она шла медленно, теперь уже нетрудно было заметить, что силенок у нее день ото дня прибывает. А большей радости для матери и нет на свете. |
